Избиратели в тюремной робе. Доводы за и против

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) — международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на государства, ратифицировавшие Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Его местонахождение — Дворец прав человека в Страсбурге (Франция). ЕСПЧ не является высшей инстанцией по отношению к национальным судебным инстанция, но его решения обязательны для исполнения. О том, какое значение этот суд имеет для россиян свидетельствует то, что наша страна в течение ряда лет лидировала по количеству жалоб в ЕСПЧ.

Важно учитывать и то, что общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры являются составной частью российской правовой системы. Более того, если международным договором установлены иные правила, чем законом РФ, то применяются правила международного договора. Об этом прямо гласит сама Конституция России (статья 15, часть 4). В равной степени это касается Европейской конвенции и протоколам к ней, к которым Россия присоединилась в 1998 году, одновременно признав обязательную юрисдикцию ЕСПЧ.

С другой стороны, в России действует Конституционный Суд (КС РФ) решения которого по статусу также выше, чем федеральный закон. Этот орган, помимо прочего, по жалобам граждан на нарушение их конституционных прав и свобод проверяет конституционность закона, применённого или подлежащего применению в конкретном деле. Решение Конституционного суда — нормативный акт прямого действия, который не подлежит обжалованию. Последствиями вынесения Постановления Конституционного суда может быть, в том числе, установление новых правовых норм, отмена существующих норм права или обязание федерального законодателя в установленный срок внести изменения в законодательство.

Наличие сразу двух судов — национального и международного — правомочных выносить обязательные для исполнения государством решения, поднимает вопрос о том, решениям которого из них необходимо отдавать приоритет при возникновении спорной ситуации. А текущие непростые отношения между Россией и Советом Европы, западными странами в целом, поставили этот вопрос ребром. Ответ на него был дан Конституционным судом РФ. В Постановлении от 14 июля 2015 года он указал на то, что участие России в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета, а Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод и основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции. При этом особо было подчеркнуто, что в  основе Конституции РФ и Европейской Конвенции  лежат общие базовые ценности. Исходя из этого, в подавляющем большинстве случаев коллизии между двумя документами не возникают вовсе. Однако подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, противоречащую Конституции РФ. В такой ситуации Россия будет вынуждена отказаться от буквального следования  постановлению Страсбургского суда.

После этого в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде РФ» были внесены дополнения, установившие новую процедуру, связанную с рассмотрением дел о возможности исполнения Россией решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, если они основаны на положениях международного договора в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией России.

Конституционный суд vs. суд Страсбургский

Конституцией РФ установлен запрет избирать и быть избранными для граждан, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда (часть 3 статьи 32). Это стало поводом для обращения в ЕСПЧ двух граждан России, которым на этом основании было отказано в праве голосовать на выборах депутатов Государственной Думы и Президента РФ. В постановлении от 4 июля 2013 года (вступило в силу 9 декабря 2013 года) по делу «Анчугов и Гладков против России» Европейский суд пришел к выводу, что закрепленное в Конституции РФ ограничение права голоса для всех тех, кто по приговору суда отбывает наказание в колонии, необоснованно носит «абсолютный, автоматический и недифференцированный характер» без учета тяжести совершенного преступления, срока назначенного наказания и иных индивидуальных обстоятельств. Это, согласно позиции Страсбургского суда, противоречит статье 3 Протокола N 1 к Конвенции, которая обязывает государства проводить с разумной периодичностью свободные выборы в условиях обеспечивающих свободное волеизъявление народа.

Оговоримся, речь шла именно об активном избирательном праве осужденных — праве голосовать, но никак не выдвигать свою кандидатуру. Возможность прийти на избирательный участок и, отдав свой голос, принять участие в формировании органов власти — это одно из основополагающих прав гражданина любого государства. Вполне оправдано ограничивать в такой возможности людей представляющих реальную опасность для общества. Однако оправдано ли это в отношении тех, кто, к примеру, совершил преступление по неосторожности, признал вину, раскаялся и загладил причиненных потерпевшему вред? Именно в этом была логика Страсбургского суда. Исходя из этого, России было предложено обеспечить участие заключенных в выборах.

Здесь стоит отметить принципиальный момент. Сама статья 32 включена в главу Конституции РФ, закрепляющую основы правового статуса личности. Внесение изменений в ее содержание возможно лишь в специальном порядке, установленном для принятия новой Конституции, а именно Конституционным Собранием или всенародным голосованием. Альтернативой этой процедуре, по мнению ЕСПЧ, могло стать толкование  Конституционным судом России нормы Основного закона с целью преодоления неопределенности в ее понимании, установления действительного смысла ее предписаний.

Ряд российских правоведов поддержал позицию ЕСПЧ. Решение вопроса они увидели в том, что КС РФ мог  бы истолковать положение о запрете осужденным участвовать в голосовании исходя более широкой по смыслу конституционно нормы о том, что «высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы». Предлагаются конкретные пути решения проблемы, как-то  предоставление осуждённым возможности ходатайствовать о восстановлении права избирать по отбытии части срока. Как вариант, предлагалось сохранять право на участие в голосовании за осуждёнными, содержащимися в колониях-поселениях. Отбывания наказания в этих учреждениях можно лишь условно назвать лишением свободы: в колонию-поселение осуждённый отправляется самостоятельно и режим отбывания наказания здесь гораздо мягче, чем в «классической» исправительной колонии.

Хотя есть и обратная сторона медали. Предоставление активного избирательного права осужденным (или некоторым из них) в стране, где порядка миллиона человек пребывают в места лишения свободы — шаг, требующий серьезной проработки и оценки последствий. В некоторых малозаселенных регионах исторически расположено значительное число пенитенциарных учреждений. Бывает так, что рядом со скромным по размерам райцентром расположены целые тюрьмограды. Будут ли рады законопослушные граждане узнать, что теперь наравне с ними будут голосовать сидельцы из соседней колонии? И будут ли независимы в своем выборе сами новоиспеченные избиратели? Ведь от администрации колонии, «гражданина начальника», а подчас и от криминального авторитета в соседней камере, для них зависит очень многое, включая возможность нормально досидеть срок или получить условно-досрочное освобождение.

Исполнить нельзя, оптимизировать возможно

Вопросов относительно того, каким образом Россия может решение ЕСПЧ по делу «Анчугов и Гладков против России» возникло немало. Окончательное слово было за судьями КС РФ, который в постановлении, оглашенном 19 апреля 2016 года, указал, что правовая демократия нуждается в эффективных правовых механизмах, способных охранять ее, в том числе от злоупотреблений и криминализации публичной власти, легитимность которой во многом опирается на доверие общества. Исходя из этого непосредственно Конституцией закреплено ограничение избирательных прав для лиц, отбывающих лишение свободы. Причем, сама формулировка конституционной нормы «не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда» представляет собой императивный запрет, со всей определенностью означающий, что избирательных прав не имеют все прибывающие в колонии по решению суда без каких бы то ни было изъятий.

Суд подчеркнул, что в 1998 году Россия ратифицировала Конвенцию и протоколы к ней, исходя из того, что статья 32 Конституции полностью согласуется с их предписаниями и не нуждается в каком-либо изменении. Вопросов не возникало и у Совета Европы. Более того, преступления, за которые установлено наказание в виде лишения свободы на срок три года и более, признаются ЕСПЧ «достаточно серьезными», чтобы служить основанием для лишения виновных избирательных прав на период отбывания наказания и в течение двух лет после освобождения; лицо же, приговоренное к лишению свободы на срок пять лет и более может быть лишено избирательных прав пожизненно.

Далее был приведен анализ российского законодательства и практики его применения. Уголовный кодекс РФ практически полностью исключает возможность назначения лишения свободы лицам, впервые совершившим преступления небольшой тяжести при отсутствии отягчающих обстоятельств, а значит, не допускается и ограничение их избирательных прав. Помимо этого, назначаемое судом наказание может быть не связано с лишением свободы и в случае совершения лицом преступления средней тяжести и даже тяжкого преступления. В прошлом году по всем уголовным делам в России осуждены более 733 тыс. человек, из них к реальному лишению свободы - 211 тыс. В том числе осуждено 342 тыс. человек за совершение преступлений небольшой тяжести из которых к реальному лишению свободы — 36 тыс. (10-11% от общего числа), а значит, остальные 306 тыс. не были лишены свободы и, соответственно, избирательных прав. Доля осужденных к лишению свободы за преступления средней тяжести составила в прошлом году 30%, за тяжкие 47%, за особо тяжкие — 94%. Исходя из этих цифр, КС РФ счел несостоятельными доводы об отсутствии в российской правовой и судебной системе эффективной дифференциации, соразмерности и «неавтоматизма» при решении вопроса об ограничении избирательных прав осужденных.

Как итог, Конституционный Суд признал невозможным исполнение постановления ЕСПЧ по делу «Анчугов и Гладков против России» в части общих мер, предполагающих внесение в российскую правовую систему изменений, которые позволяли бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы. Также невозможным признано исполнение мер индивидуального характера в отношении граждан Анчугова и Гладкова. Они были осуждены за совершение особо тяжких преступлений, а, значит, заведомо не могли рассчитывать на доступ к активному избирательному праву ни по Конституции РФ, ни по международным правовым стандартам.

Вместе с тем Конституционный суд отметил, что федеральный законодатель вправе оптимизировать систему уголовных наказаний, в том числе посредством перевода отдельных режимов отбывания лишения свободы (в частности, в колонии - поселении) в альтернативные виды наказаний, хотя и связанные с принудительным ограничением свободы, но не влекущие ограничения избирательных прав.

Надежда на «правомерный компромисс»

На текущий момент отношение к Европейскому суду по правам человека в России весьма неоднозначное. Некоторые его решения, как например, по делу акционеров ЮКОСА, которым ЕСПЧ обязал Россию выплатить около 2 млрд долларов, подвергаются самой серьезной критике (и не исключено, что в следующий раз КС РФ будет рассматривать вопрос о возможности исполнения именно этого постановления).

Но при этом нельзя забывать о том, что Страсбургский стимулирует российские власти занимать более активную позицию в том, что касается защиты прав граждан РФ. Можно назвать постановление по делу «Бурдов (№ 2) против России», которое касалось невыполнения решений российских судов по делам о льготах, полагающихся ликвидаторам аварии на Чернобыльской АЭС «в связи с недостатком средств» у органов социальной защиты. Или решение по делу «Герасимов и другие против России» о невыполнении решений российских судов о предоставлении жилья и коммунальных услуг. В деле «Ананьев и другие против России» был поднят вопрос об условиях содержания в следственных изоляторах. В постановлениях по этим делам ЕСПЧ устанавливал, что нарушения Конвенции о защите прав человека носят массовый характер и предписывал предпринять меры общего характера для улучшения ситуации.

Демократические институты в России очень молоды. Еще живо поколение россиян, которое застало ГУЛАГ, репрессии, депортацию народов. Поэтому хочется, чтобы вопросы, касающиеся решений международных органов по защите прав и свобод человека — даже в условиях нынешней внешнеполитической ситуации — рассматривались в первую очередь с позиций права и без излишней политизации. В этом смысле надежду внушает то, что, разрешая вопрос о возможности исполнения постановления ЕСПЧ по жалобам Анчугова и Гладкова, Конституционный суд еще раз заявил о том, что Россия была и остается составной частью европейского правового пространства, которое предполагает равноправный диалог и готовность к компромиссу, а также о готовности к поиску «правомерного компромисса» ради поддержания сложившейся системы защиты прав и свобод человека.